которую сам же и положил когда-то на его смертное ложе. Дух старого друга не стал мне за это мстить, и я решил, что душам героев нет дела до того, что происходит в нашем грешном мире. На сверкающих вершинах у них есть дела поважней.

Конечно подходя к лесу я, как мог, успокоил товарищей, но оказавшись под сенью могучих деревьев, они позабыли о моих увещеваниях. Бибон и Самон непонятно зачем потянули из ножен оружие, а Рамин, хоть и храбрился вначале, но теперь со страхом озирался по сторонам, словно боялся неожиданного нападения.

Пробираясь через густой подлесок, я старался не сбиться с нужного направления. Заходить в пущу у самой Западной стены мне еще не приходилось. Конечно, заблудиться в этом лесу было невозможно — с одной стороны поле, с другой деревня, а за спиной каменная стена, но и кружить на одном месте или блуждать бесцельно мне не хотелось. Чем быстрее мы соберем оружие и покинем кладбище, тем лучше. Я не боялся столкнуться с кем-нибудь в лесу — люди обходили это место стороной, но любопытные крестьяне обязательно расскажут друзьям и знакомым, если увидят незнакомцев, выходящих из зарослей. В окрестностях и так все говорят о странных людях, которые бродят по Западной пуще и нападают на остроги. Незачем множить слухи.

Я понимал, что своими активными действиями привлек внимание Марона к окрестностям Пауса и всеми силами старался оттянуть неизбежную развязку. Мой отряд еще не был готов войне и будет ужасно обидно, если в последний момент вместо того, чтобы выступить на столицу нам придется сразиться с карательным отрядом, отправленным по наши души молодым монархом.

Мои размышления прервал чей-то испуганный возглас. Бросившись на крик, я едва не столкнулся с Рамином, который увлекся поисками и неожиданно для самого себя ушел немного вперед. До кладбища мы не дошли, но похоже молодой дворянин наткнулся на воина, который много лет назад попытался спастись в лесу, да так и остался лежать на моховой кочке. Одежда мертвеца истлела, кожаный панцирь покрылся плесенью, а лежащий рядом с телом кованый шишак сильно пострадал от времени.

— Оруженосец? — спросил Рамин, с интересом разглядывая все, что осталось от несчастного.

— Нет, — Пошун покачал лохматой головой и пошевелил шлем длинной палкой, — у простолюдинов таких доспехов не было. Похоже перед нами кто-то из дворян.

— А почему меча нет?

— Скорее всего, выронил пока шел через лес. Наверно он был серьезно ранен, если покинул поле боя.

— Не стоит здесь задерживаться, — сказал я, — нужно идти дальше.

— Не хочешь помолиться за него? — спросил Бибон.

— Потом я помолюсь сразу за всех, — ответил я.

Не знаю, к чему готовили себя мои спутники, но никто из них явно не был готов к тому зрелищу, которое открылось перед нами через несколько мгновений. От времени и непогоды большая часть мертвецов попадала с деревьев. Веревки истлели и наверху остались только те, кого привязывали кожаными ремнями. Человеческие кости, доспехи и оружие лежали вперемешку среди зеленого мха и высокой травы.

Магические жезлы и мечи передавались по наследству от отца к сыну и далее по цепочке, поэтому в случае смерти старшего в роду его оружие забирал родственник. Некоторых воинов мы похоронили в простой одежде, оставив им только кинжалы или ножи, потому что остальные вещи забрали наследники. Но наши потери во время Великой битвы были так велики, что в некоторых семьях некому было заявить свои права на имущество покойников. Многие дворяне полегли вместе с детьми и дальними родственниками. Пробираясь среди высокой травы, я поднимал с земли дорогие клинки и украшенные драгоценной насечкой магические жезлы. Железо было повсюду. На первый взгляд казалось, что все это оружие, пролежав под открытым небом несколько лет, почти не пострадало, но при ближайшем рассмотрении стало понятно, что это не так. Ржавчина разрушила почти все. Осенние дожди и зимние снегопады сделали свое дело. Оружие, на которое я так рассчитывал, никуда не годилось.

— Рухлядь какая-то, — ворчал Рамин, отбрасывая один меч за другим, — зачем ты привел нас сюда, Тибон? Здесь ничего нет. Одна пыль.

Я остановился, разглядывая лежащего в траве мертвеца, облаченного в кольчугу. От несчастного остались только кости. Кое-где сквозь доспех проросли зеленые стебли, но во многих местах ржавчина разъела металл, и кольца слиплись в сплошную бурую массу.

— Почему ты молчишь? — продолжал допытываться Рамин.

Я хотел ему ответить, но неожиданно мне на помощь пришел Пошун.

— Оставь его в покое, — сказал он, разглядывая подвешенное к дереву чье-то иссохшее тело, — все, что упало на землю никуда не годиться, но возможно оружие, которое осталось висеть на деревьях, до сих пор находится в хорошем состоянии.

— И как это проверить? — спросил Рамин.

Пошун удивленно уставился на него.

— Ты же хотел найти меч. Полезай наверх и посмотри.

— Ну, уж нет, — Рамин отрицательно покачал головой, — вы, как хотите, а я туда не полезу.

Его даже передернуло от отвращения.

Пошун пожал плечами и вдруг с неожиданной для своего возраста ловкостью подпрыгнул, ухватился одной рукой за ближайшую ветку, а второй схватил висящего ниже всех мертвеца за пояс и со всей силы дернул вниз. Ремень лопнул, и тело рухнуло к нашим ногам.

— Светлые боги, — воскликнул Рамин и в ужасе отскочил в сторону.

Пошун нагнулся, поднял с земли меч, стряхнул на траву покрытые плесенью ножны и внимательно осмотрел клинок. В нескольких местах он был покрыт ржавым налетом, но я видел, что его можно будет отчистить.

— Хороший меч, — сказал старик и низко поклонился мертвецу, — прости меня, незнакомец. Твое оружие мне нужно для великого дела. Когда все будет закончено, я верну его тебе.

Пошун засунул клинок за пояс и сказал, обращаясь к остальным, — Вы так и будете истуканами стоять? Я уже вооружился, а вы пока нет.

Слова Пошуна подействовали на всех словно вылитый на голову ушат холодной воды. Видя, что старика не постигло ужасное проклятие, дворяне словно очнулись от наваждения. Боясь оскорбить мертвецов, они соорудили из палок и ремней короткую лестницу, которая позволяла забраться наверх, не потревожив тела. Бибон и Рамин наотрез отказались прикасаться к покойникам, и я отправил их собирать хворост, а сам полез на дерево. Если хочешь добиться успеха, самую трудную работу всегда приходится делать самому. Самон помогал мне, как мог — поддерживал лестницу, подбирал упавшее оружие, а потом занял мое место. Пошун больше наверх не полез. Похоже, отчаянный прыжок не прошел для старика даром. Он немного посидел рядом с нами, приходя в себя, а потом отправился бродить